Традиционно вечеринки "Эха Москвы" - это винегрет из несочетаемых гостей, а где винегрет, там драйв, жизнь и интриги. Вот и на девятнадцатый день рождения радиостанции явились и те, кого в приличных домах не принимают, и те, чье присутствие превращает любой бордель в приличный дом. Однако общий накал мероприятия был слабоват - в этом году все даже не заикались о том, чтобы набить друг другу морду. Мутные интерьеры галереи Церетели созерцала обозреватель "Известий".

И верные солдаты революции, и те, кто идет поперек генеральной линии, перегораживали Пречистенку джипами с мигалкой и "мерседесами-лонг". Господа проходили в галерею Зураба Церетели, по которой, изменив развеселому ресторану "Прага", в этот раз "гуляло эхо". В длинной узкой комнате имени Родиона Раскольникова было пасмурно и промозгло - из-под потолка сильно дуло. В полумраке другого зала корячились скульптуры, и вкупе с освещением обстановочка напоминала стишок "но в животе у крокодила темно, и тесно, и уныло". Писатель Эдуард Лимонов очень точно назвал это место "храмом Змеи". Единственной гостьей, подходящей к стилю сумрачной галереи Церетели, была "бровеносица в потемках" - балерина Анастасия Волочкова. В этот раз она смягчила инфернальный размах бровей ангельскими белыми перышками.

Где-то на балконах курили сигары, и озверевшие кондиционеры разносили запах по зданию. На возвышении за бархатным канатом стоял отдельный стол. Там чинно трапезничали неизвестные светской науке "випы". По лицам их угадывалось титаническое самоуважение.

День рождения "Эха" - это всегда светское месиво: кони и трепетные лани сливаются в экстазе, белые розы объявляют войну черным жабам, но в конце вечера под хмельком все-таки венчаются. В этот раз компот из прогрессивных сил и мракобесов разбавило катастрофическое количество проникших халявщиков. "Мы таких даже и не знаем, это новая поросль какая-то. Надо их изучить и взять на карандаш", - озадачивались гости.

Впрочем, возможно, за фуршетчиков по ошибке приняли рядовых сеятелей разумного, доброго, вечного. Увы, эта категория гостей не снисходит до светских формальностей и принимает пищу так, как будто вышли из леса. Гуманитарии широкого профиля мели все, что в рот полезло, капали дыней, запихивали за щеку половинку апельсина с кожей, давились мохнатым куском киви и роняли на пол бокалы. Некий гражданин вклинился в женскую очередь за тортом и стал оттеснять конкуренток запрещенными приемами: звучали слова "калорийно" и "вес".

Гости рангом повыше до еды не снизошли. На узенькой тропиночке на язык к шоумену Юлию Гусману попался молочный король Давид Якобашвили. "Что вам его молочные реки, может, я и беден, но у меня любовь чистая!" - господин Гусман стал страстно уговаривать спутницу бизнесмена отринуть все ради него. Но девушка была непреклонна. В утешение Гусману сунули компакт-диск Вилли Токарева.

Собственно, Юлий Гусман и Владимир Жириновский - только эти двое были живыми и страстными. Гусман не давал себе засохнуть упражнениями в остроумии - когда прямого случая съязвить не представлялось, он точил инструмент о случайных прохожих. А господин Жириновский распалял себя, отвечая на вопросы неопрятных людей, представлявшихся журналистами.

В остальных обстановочка приневолила живое чувство. Сенатор Людмила Нарусова тихонечко уселась на скамеечке под самым ветродуем, не царила и не привлекала к себе внимания до такой степени, что гости ее даже и не узнали. В одиночестве сидела на диване и режиссер Галина Волчек. Коматозное оцепенение зала не встряхнул даже суровый наезд Мурата Зязикова на сотрудника президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова.

Идейные противники сыто отворачивались друг от друга. По словам Артемия Троицкого, "Эхо" виртуозно поддерживает баланс между тем, что можно, и тем, что нельзя". И точно. Баланс был виртуозен на грани скуки.