Рекомендуемые браузеры: Mozilla FireFox или Opera | Вы вошли как Вы еще не зарегистрированы. | Группа "Гости"Приветствую Вас Вы еще не зарегистрированы. | RSS
За окном тихо, медленно кружа в воздухе, будто танцуя на волшебном балу
в честь рождения Зимы, летели снежинки. Как белые мотыльки, они
бесшумно опускались на голые ветви деревьев, на одежду прохожих, на
стекла проезжающих автомобилей. В свете уличных фонарей и включенных
фар снег казался легким пухом, серебряной пылью, посланной людям в
подарок с неба, низкого, покрытого светлыми снеговыми тучами. Как
кстати пришелся этот подарок земле, как прекрасна она стала в
серебристом сверкающем наряде! Первый легкий снег, он действительно
впервые за осень ложился на землю, на оставшуюся кое- где пожухлую
траву, на кучи бурых сырых листьев и не таял. Как утром обрадуются дети
этому мокрому снегу, из которого получаются прекрасные снеговики. И
снеговики эти, не уступающие по красоте и оригинальности античным
статуям, вызовут в свою очередь добрую улыбку у взрослого населения
города. Ведь очень дороги нам эти снежные скульптуры, ибо созданы они
нашими детьми.
Но среди этой тихой радости вечернего города тоскливо было двоим.
Отчаяние овладело их сердцами, они плакали от бессилия и одиночества.
Одиночество. Пустой грустный дом. Телефон молчит, а как она ждет
уверенного звонка этого бездушного, бесчувственного аппарата. В который
раз ей кажется, что телефон отзывается на ее мысли, просьбы, мольбы
чуть слышным колокольным звоном. Ей слышится та мелодия, тот перезвон
церковных колоколов. Как давно это было! Так же тихо падал снег, так же
пусто было вокруг, но не было этого жесткого одиночества. Видно, верно
говорят, что время любви - весна.
За окном тихо падал первый снег, так же, как много лет назад.
Прислонясь лбом к стеклу, стоял человек, молчаливый и печальный. Он
вспоминал тот вечер, когда снежинки опускались на их руки, на ее
голубой берет, который она почему-то не любила, хотя была в нем
прекрасна. Это была простая естественная красота, которую молодость и
первая любовь придают даже самым заурядным лицам. Ее русые, пушистые
волосы выбились из-под берета, и в них запутывались и оставались, не
тая, белые снежинки – мотыльки. Они стояли возле церкви, все не могли
расстаться, рассматривая причудливые узоры снежных хлопьев, созданных
самой Природой. Почему-то именно в тот день он впервые понял, как
прекрасны эти частички неба, состоящие, как утверждают учителя, из
обыкновенной, замерзшей воды. «Нет, это не лед, не снег, это скорее
что-то неземное, волшебное, посланное нам из сказки, благословляющее
нашу любовь", – думал он, боясь своих мыслей. И тут раздался
колокольный звон, мелодичный, торжественный, подсказавший ему решение.
И под этот звон он, удивляясь своей решимости, поклялся любить ее
вечно. Она задумчиво, полушутливо, полусерьезно ответила, что ни что не
вечно, и любовь не сбывается осенью. Он не поверил. Не может быть,
чтобы этот чистый снег, подаривший ему счастье, этот колокольный звон,
благодаря которому он обрел веру в Вечность, Любовь и силу
человеческого слова, предали его. Но, видно, люди верно говорят, что
время любви – весна.
И теперь, много лет спустя, также легко ложится серебряный снег, так же
небо посылает городу белые кристаллы инея, чистого, как лепет ребенка.
Неужели такой снег может предать? Неужели чувство, родившееся с первым
снегом, обречено? Нет, он не хотел согласиться, смириться с этим. Он
все еще верил в любовь и верность, в искренность и вечность их чувств.
Неужели их ссора положила конец всему, что их связывало, разрушило их
счастье? Неужели ничего нельзя вернуть?
Он наскоро оделся и вышел на оживленную улицу. Он хотел забыться, уйти
от невеселых мыслей. Но воспоминания вернулись к нему возле церкви. Сам
собой возник в памяти, сначала туманно, а затем ясно, как в первый раз,
тот самый колокольный звон. И опять, как в первый раз, колокола помогли
ему понять, что многое теперь зависит от него. Он быстро, не обращая
внимания на удивленные взгляды прохожих, пошел к ее дому. Снег
закружился быстрее в стремительном вальсе, мокрые хлопья застилали
глаза, мешая смотреть и дышать. Но для него это был родной снег, он
радовался, что снежинки переживают этот день вместе с ним, что их
быстрый танец соответствует его темпу, шагу, мыслям. Он знал, что ей
скажет. Он не пытался запомнить придумывающийся разговор. Он верил,
слова придут сами, стихийные фразы лучше подготовленных, сухих и
неискренних.
Он взлетел на ее этаж, словно снежинки подарили ему скорость своего
стремительного вальса. От бега он задыхался, но думал, что эти частые
удары тоскующего сердца вызваны волнениями прошедшего дня. Немного
успокоившись, он нажал на кнопку звонка. За дверью отозвался
колокольчик. Его звонкий голос гармонично вписался в этот торжественный
звон строгих церковных колоколов. В голосе этого колокольчика он уловил
ободряющую нотку, придавшую ему надежду. Он стоял перед закрытой дверью
ее квартиры и молил об одном: «Открой».
Телефон по-прежнему молчал. Она боялась уверенного безмолвия
равнодушного аппарата. Она почти перестала надеяться, но звук быстрых
шагов на лестнице вывел ее из тоскливого оцепенения. «Странно, -
подумала она, - он никогда не пользовался лифтом». Она тихо засмеялась
и удивилась своему неуместному смеху. Но сердце ее уловило в этих
торопливых шагах что-то знакомое, родное и далекое. И когда в прихожей
раздался мелодичный перезвон дверного колокольчика, она уже знала, что
любовь не уходила от них. Она медлила, не открывала дверь, желая
немного унять счастье. Она любила быть при нем строгой, это забавляло
их обоих. Она стояла сейчас перед дверью и слышала его мысли. «Открой,
молю тебя. Снег не мог нас предать. Открой».
А снежинки, выполнив свою работу, украсив землю, преобразив ее после
темных осенних вечеров, тихо, медленно, редкими парами плыли в вечернем
небе, искрясь тысячами огней в свете фонарей. Сегодня они были
довольны, и небо было довольно работой своего серебряного сына. Снег
выполнил свое предназначение. Он доказал: не правы те люди, которые
говорят, что осенью любовь не сбудется.
